Так, в «Дмитрии Донском» Корин успешно преодолел ошибочную традицию в русской исторической живописи изображать схимников Пересвета и Ослябю этакими благостными старцами. У Корина оба героя на переднем плане композиции предстают подлинными богатырями, каковыми и были эти искуснейшие воины из брянских бояр: Александр Пересвет и Родион Ослябя. Их ратному подвигу в Куликовской битве предшествовал подвиг духовный: принятие обоими воинами «ангельского образа» — схимы — обозначало сознательное обречение себя на смерть «за други своя». Святыми ратоборцами духа, а не только меча и пращи, рисует Корин этих зачинателей Куликовской победы.

представляет собой несомненный шедевр и в решении трудной проблемы — вписывания строгой и сложной батальной композиции в вычурные формы барочного картуша. Аркой проездных ворот и величавым ритмом тогда еще действительно деревянных стен и башен Новгородского детинца художник удивительно естественно и органично сочетает, казалось бы, несочетаемое. Самого князя Александра осеняет огромное полотнище великокняжеского стяга, где на исчерна-синем фоне вырисовываются незабываемые черты утраченного шедевра древненовгородской живописи — знаменитого «Спаса Нередицкого». К сожалению, художественный совет, обсуждавший «во время оно» эскиз мозаики вместе с более высокими стражами от идеологии, дал свое согласие лишь на «пол-лика» (один глаз!) нередицкого шедевра и заставил художника «полусвернуть» великокняжеский стяг над Невским героем...